Две с половиной тысячи лет назад у Будды были уникальные возможности учить: он жил во времена расцвета цивилизации северной Индии и был окружен очень одаренными учениками. Это дало ему возможность на протяжении 45 лет показывать существам пути к полному раскрытию ума, что проявилось в многообразии данных им средств. Кангъюр - собрание собственных слов Будды, записанных после его смерти, - это 108 томов, содержащих 84 тысячи полезных наставлений. Появившиеся позднее комментарии учеников составляют еще 254 тома, каждый толщиной не менее двух сантиметров, они называются Тенгьюр. Именно из богатства методов и следует понимать последние слова Будды, которые он сказал в возрасте 80 лет, перед тем как покинуть тело: "Я могу умереть счастливо: я не оставил ни одного поучения в закрытой ладони. Все, что вам полезно, я уже дал".

Как следует из этого высказывания, он дал то, что можно непосредственно применять в жизни. На вопросы, почему и чему он учит, Будда неизменно отвечал: "Я учу потому, что вы и все существа стремитесь быть счастливыми и хотите избегать боли. Я учу тому, каким все является, - вещам, как они есть". И хотя впоследствии эти поучения стали основой целого ряда школ, эти школы объединяет то, что все они, каждая на своем уровне понимания жизни и учения Будды, нацелены на всестороннее развитие человека - осмысленное использование тела, речи и ума.

Поскольку буддийское учение многогранно и основывается на опыте, а не на вере, недостаточно ограничиться описанием его содержания. Его особенности становятся видны только в сравнении с другими мировоззрениями. В то же время приближаться к учению Будды стоит освободившись от слишком жестких представлений, так как полноту его мудрости невозможно описать как "то, а не это".

Например, многие полагают, что буддизм - философия. И это верно, но только в том смысле, что буддийское учение совершенно последовательно. Ясность и свободомыслие являются важной предпосылкой буддийского пути, и успешное развитие лишь совершенствует их. Учение способствует раскрытию всех присущих нам способностей, включая логическое мышление. Однако почему же тогда нельзя назвать его философией? Потому что производимые им изменения необратимы. Если в философии мы работаем с понятиями и представлениями, радуемся, удачно их выстроив, а потом кладем книги обратно на полку, то учение Будды выходит за пределы понятий, производя необратимые изменения в теле, речи и уме. Оно дает ключ к тому, что ежедневно происходит внутри и вокруг нас, и повышает таким образом уровень нашего осознавания. При использовании буддийских взглядов и средств сначала растворяется много жестких представлений, затем возрастает доверие к тому, что все происходящее имеет определенный смысл, и человек постепенно меняется - становится все менее напряженным, и его действия все больше исходят как бы из некой его собственной середины.

Некоторые люди из результатов буддийского учения выделяют очевидные, такие как возрастающая невозмутимость, на основании чего утверждают, что буддизм - это психология. Что можно сказать по этому поводу? Цель психологии ясна: все школы стремятся улучшить нашу повседневную жизнь. Психологи стараются добиться того, чтобы каждый человек приносил пользу обществу и при этом доставлял не слишком много трудностей самому себе и другим в течение тех семидесяти-девяноста лет, которые обычно проводят в мире жители западных стран в наше время. Учение Будды ставит перед собой абсолютно те же цели, но одновременно принимает во внимание факт непостоянства всего обусловленного и потому указывает на непреходящие ценности - тем, кто способен это понимать и абстрактно мыслить. Буддизм признаеет абсолютными лишь истины устойчивые перед болезнями, старостью, смертью и потерями.

Можно сказать, что Будда распространяет свою "психологию" на много жизней. Он учит, что события и ощущения, причины которых нельзя понять в рамках только одной жизни, могут быть результатами поступков прошлых жизней. Соответственно, сегодня своими мыслями, словами и делами мы определяем будущее, в котором переродимся. Этот выходящий за пределы одной жизни принцип причины и следствия, который в буддизме называется карма, объясняет, почему существа находятся в столь разных ситуациях, на внутреннем и внешнем уровнях. Исходя из того, что каждый переживает свою собственную карму - то есть результаты своих прошлых действий, слов и мыслей, - работа начинается с высокого уровня самостоятельности и ответственности за себя. Не всем легко это понять, в особенности при трудной жизненной ситуации. Но Будда учит, что причиной страданий является не зло, а недомыслие. Поэтому главное - удалить неведение, чтобы поступки существ вели к непреходящему счастью, которого все так или иначе постоянно ищут. И учение Будды - это путеводитель.

Таким образом, и психология, и буддизм изменяют нас. Но если действие психологии не распространяется дальше повседневности и обусловленности, ограничиваясь достижением эмоционального комфорта, то именно с этой точки ведет отсчет буддийское развитие. Вне всяких противоречий буддизм указывает на то вневременное, несотворенное, что познает внешние и внутренние миры, - на самого переживающего, на воспринимающий ум. Целью буддизма не является спокойное бездумное существование до смерти - он помогает все больше и больше узнавать собственный ум. И лишь на познание ума можно действительно положиться.

Когда же у людей возникает желание сознательно направлять собственную жизнь? Это приходит автоматически, вместе с пониманием закона причины и следствия и желанием избегать страданий или же благодаря накоплению такого множества хороших впечатлений, которое вызывает желание приносить пользу другим. Вывод, что едва ли можно многое сделать для других, пока не владеешь собственными чувствами, мыслями, словами и действиями, способствует сознательному подходу к жизни. И еще есть люди, которых настолько вдохновляет живой пример учителя, непосредственно знакомящего их со свободной игрой открытого, одаренного и неограниченного ума, что они просто хотят стать как он.

Какими бы ни были движущие стимулы, буддийские методы воспитывают смелость, радость, энергичность и все полезные виды любви, вызывая безостановочное проявление в уме всяческого богатства. Освобождение приносит, прежде всего, углубляющееся понимание всеобщей изменчивости и постижение того, что нет никакого вечного, осязаемого "я" ни в теле, ни в мыслях и чувствах. К этому добавляется наблюдение о сходстве устремлений существ: каждый пытается ощущать нечто приятное и избегать плохого, удерживать приятное и приспосабливаться к трудному. Очевидно также, что существ бессчетное множество, а мы - в единственном экземпляре, и при обнаружении этого само собой оказывается, что лучше думать о других. Так мы постепенно выходим из-под власти личностного и начинаем чувствовать себя гораздо менее уязвимыми - мы перестаем быть мишенью для происходящего. Если все, с чем мы сталкиваемся, уже не в силах нас поколебать - это достижение так называемого Освобождения. Это состояние указывает на то, что удалена почва для возникновения мешающих чувств. Второй и окончательный шаг - Просветление, полное раскрытие ума, которое означает расслабленное, но совершенно осознанное пребывание в "здесь и сейчас". Это самовозникающее и свободное от усилий состояние наступает после Освобождения, с растворением всех ограниченных представлений и понятий. Когда теряет силу мышление "или-или" и возникает пространство для широкого "и то и другое", пробуждаются новые способности, присущие уму. Многие знают вкус этого состояния по тем переполненным счастьем мгновениям жизни, когда вдруг ощущается причастность ко всему, а окружающее пространство перестаёт быть разделением и превращается во всеобщее вместилище, которое придает смысл всему, все связывает и все в себя включает. Просветление делает момент восприятия в тысячу раз яснее и увлекательнее всего вообразимого или пережитого, и вдохновение и блаженство больше не прекращаются.

Наконец, есть мнение, что буддизм - это религия. Однако принципиальная разница между двумя этими подходами прослеживается уже в самом первоначальном значении латинского слова, которое служит обозначением понятия "религия": Re переводится "снова", а Ligare - "соединять". Религии, пришедшие с Ближнего Востока и вот уже тысячу лет господствующие на Западе, пытаются вновь обрести нечто совершенное. В буддизме же нет необходимости с чем-то "воссоединяться", потому что нет никакого рая, из которого мы выпали. Ум находится в состоянии запутанности с безначальных времен, а при Просветлении переживающий различные впечатления просто-напросто узнает присущую ему вневременную природу. И как можно было бы вообще доверять восстановленному состоянию? Это означало бы, с одной стороны, его изначальное несовершенство, а с другой - возможность снова его потерять.

Если и называть буддизм религией, то следует провести различие между двумя видами убеждений. Первый - это стремящиеся контролировать все аспекты человеческой жизни религии веры - иудаизм, христианство и особенно ислам. В характере их личностных богов обнаруживаются в высшей степени человеческие черты. Противоположностью им являются недогматические религии опыта - Адвайта-Веданта в индуизме, а также даосизм и буддизм, - ориентированные на раскрытие качеств человека.

Эти два вида религий принципиально различаются как в методах, так и в целях.

Все религии веры, доминирующие в нынешнем мире, возникли в небольшой области на Ближнем Востоке - их политическим фокусом выступает современный город Иерусалим. Каждая из них своими корнями восходит к Ветхому Завету, который окончательно сформировался около 2500 лет назад. Общественная жизнь Ближнего Востока была (и остается такой до сих пор) окрашена постоянной борьбой за выживание. Этим объясняется ориентация на мужские модели поведения, стремление привлекать на свою сторону, чтобы оказаться сильнее, и строить все на основе определенных богом законов. В таких условиях и могла утвердиться идея о создающей, судящей и наказывающей внешней силе, чья истина должна отличаться от человеческой. Поскольку природа этой истины такова, что ее нельзя ни проверить, ни пережить или достичь, в нее требуется верить. Задача верующих - выполнять пожелания высшей силы или ее представителей, для чего используются догмы и обращение других в свою веру, запреты и заповеди, а также не соответствующая действительности концепция о том, что один путь истинен и хорош для всех, другие - неистинны и вредны.

Хотя религии опыта Дальнего Востока возникли примерно в то же время, что и ближневосточные религии веры, вопрос выживания в северной Индии и Китае не стоял так остро: несмотря на то, что сложившиеся здесь весьма образованные общества и не являлись такими мирными, как многим хотелось бы думать, это были культуры, определенно характеризовавшиеся изобилием. Поскольку в этих странах были известны многие философские системы и существовала большая духовная свобода, то и религии приобрели совсем другую направленность. Целью становился собственный ум, развитие человека. Поэтому здесь меньше предписаний извне, направленных на то, чтобы все следовали по одному маршруту, а вместо неопровержимых догм в разных обстоятельствах для разных людей могут признаваться полезными разные истины.

Например, Будда предостерегал учеников от того, чтобы те просто верили его словам, но хотел, чтобы они задавали вопросы и на собственном опыте проверяли поучения, находя таким образом подтверждения сказанному. Он всем желал и желает Просветления, к которому большинству из нас полезнее идти ступенчатым путем, пока не будет создана непоколебимая основа выносливости, сочувствия, радости и сознательности. После этого многое происходит все быстрее и быстрее и словно бы само по себе, ведь искомое счастье внутренне присуще каждому, являясь не чем иным, как собственным умом. На пути к этому опыту Будда неизменно доверял самостоятельности и одаренности людей, просто показывая им освобождающее зеркало своего учения и снова и снова открывал существам, что кроется в них самих. Потенциал Просветления, заложенный в каждом человеке, он называл будда-природой. Это доверие, являющееся важной характеристикой пути и цели, и составляет основополагающее отличие буддизма от всех других религий.

Сторонился Будда и того, что сегодня называется эзотерикой. Хотя попытка защитить человеческую теплоту 60-х и пронести ее через последующие "хромированные" десятилетия очень трогательна, все же основанного на одних чувствах подхода к миру недостаточно. Нужно ясно знать, что есть что. А если брать отрывки духовных знаний из различных источников, перемешивать их и затем в качестве вневременных истин преподносить в новой упаковке без подтверждения личным многолетним опытом, то это не создает ничего, кроме путаницы. Таким истинам, наверняка, можно доверять еще меньше, чем древним учениям религий веры с их многовековым практическим опытом.

Чему же вневременному учит Будда? Он объясняет, что лежащая в основе всего истина, чтобы быть истинной, должна всегда и везде быть одной и той же, ее невозможно создать, расширить или повредить - иначе она была бы не абсолютной. По своей сути неотделимая от пространства, она пронизывает все, что есть и чего нет, и тот, кто создаст необходимые условия, может эту истину познать. А тот факт, что до Просветления мы ее не воспринимаем или воспринимаем лишь частично, объясняется решающим изъяном непросветленного ума - неспособностью узнавать самого себя. Нетренированный ум подобен глазу: он все воспринимает, но не может видеть сам себя. Все поучения Будды направлены на ум и на путь к его полному постижению.

Если мы поищем то вневременное и неразрушимое, что смотрит в данный момент через наши глаза, осознает и воспринимает вещи, - мы не найдем ничего вещественного. Поэтому Будда описывал природу ума словом "пустой". "Пустой от чего-то" - это выражение использовалось в те времена, чтобы показать, что исследуемое осознавание не имеет никаких определенных качеств. Будда при этом не описывает "ничто", черную дыру, но просто указывает на то, что воспринимающий ум не имеет объема, длины, ширины или веса - всего, что превращало бы его во "что-то". Математик, пожалуй, назвал бы эту сущность ума нейтральным элементом восприятия, физик - вездесущей возможностью, ремесленник - не-вещью, а любовник или воин, воспринимающий мир как продолжение своих органов чувств, ощущал бы, что ум открыт как пространство. Все это означает, что хотя тело смертно, а мысли приходят и уходят - воспринимающий не рождался, не был сложен из чего-то или сотворен. Поэтому он остается вне смерти, распада или исчезновения. Ум подобен пространству: это вневременный контейнер, позволяющий всему возникать, охватывающий и сводящий все воедино. И то, что нет ничего внешнего, во что нужно было бы верить, многим облегчает доступ к учению высказывания Будды - вспомогательные средства, чтобы лучше познакомиться с самим собой и необратимо становиться все более невозмутимым, радостным и полным любви.

За свое развитие на пути каждый отвечает сам. Будда своим примером олицетворяет окончательную цель, достижимую для всех, что дает подлинное Прибежище, о котором следует периодически напоминать себе с начала пути и до Просветления. В буддизме мы принимаем Прибежище в полном развитии ума, то есть в Будде или состоянии Будды, в его учении - средствах, ведущих к Просветлению, в друзьях, вместе с которыми идем по пути, и в Учителе, который способен убеждать своим примером, вдохновлять учеников и пробуждать в них доверие к их собственной будда-природе. Таким образом, знание поучений Будды является ключом к непреходящему счастью. Сам Будда выступает учителем, защитником и другом существ: с помощью предлагаемых им средств можно избегать боли и в результате достичь этого непреходящего счастья. Можно все мощнее развиваться и при этом помогать другим. Термин, наилучшим образом описывающий учение, был избран самим Буддой более 2500 лет назад -Дхарма. И вот уже более тысячи лет учение носит тибетское название - Чё. Теперь оно пришло на Запад. "Дхарма" означает "вещи, как они есть".