Я могу простить, но не в состоянии забыть, - эта фраза, по существу, равносильна заявлению: "Я не прощу". Такого мнения придерживается Генри Бичер, который считает, что с прощением следует поступать так же, как с погашенной денежной купюрой: разорвать или сжечь, чтобы никогда вновь не видеть в обращении.Прощение, если оно настоящее, искреннее, всеобъемлющее и забытое, равносильно скальпелю, который может вырезать гнойник, залечить и удалить зарубцевавшуюся ткань.Частичное прощение приносит столько же пользы, сколько наполовину оконченная хирургическая операция.Свое прощение вы должны забыть вместе с тем поступком, который вы простили. Прощение, которое помнят, о котором постоянно думают, лишь вновь бередит, растравляет раны, которые вы пытаетесь залечить. Если вы чересчур гордитесь своим великодушием, слишком часто вспоминаете о нем, вы непременно начнете думать, что объект вашего благородства вам что-то за это должен. Получается так, словно вы прощаете провинившемуся какой-то долг и тут же вновь делаете его своим должником.
Существует множество заблуждений, связанных с актом прощения. Подлинное прощение редко имеет место. Например, во многих литературных произведениях часто говорится, что прощать - значит быть "добродетельными", но редко говорится, что, прощая, мы сами можем стать счастливее. Существует тенденция рассматривать прощение в качестве средства, которое обеспечивает нам более выгодную позицию или позволяет одержать верх над противником. Подобная мысль проскальзывает во многих весьма серьезных советах. Например: "Не старайтесь сводить счеты, простите своим врагам, и вы одержите над ними верх". "Нет более ставной победы над вашим обидчиком, чем доброта в ответ на обиду", - поучал Тиллотсон, бывший архиепископ Кентерберийский. В подобных фразах содержится закамуфлированная идея, что прощение может служить эффективным оружием мщения. Часто это и соответствует действительности. Но мстительное прощение не имеет ничего общего с прощением исцеляющим, которое "вырезает", устраняет бесследно ошибки и обиды, то есть с прощением, которое подобно пластической хирургии.
Исцеляющее прощение - вещь сама по себе не такая уж трудная. Нужна лишь готовность отказаться от всякого осуждения, нужно желание погасить задолженность без всяких условий и оговорок. Но порой нам трудно решиться на прощение, потому что хочется бичевать, пригвождать к позорному столбу, порицать обидчика. Нам подчас доставляет какое-то странное, неестественное удовольствие растравлять и лелеять собственные раны. Нам кажется, что, пока мы в состоянии клеймить других, мы можем чувствовать свое превосходство над ними. Нельзя оспаривать и то, что зачастую мы даже испытываем известное удовлетворение, когда у нас есть повод пожалеть самих себя.
Исцеляющим прощением мы "погашаем" ошибку, проступок какого-то человека, но не потому, что решили проявить великодушие и благородство, сделать одолжение или оказать любезность - не потому, что мы в нравственном отношении стоим на более высокой ступени или заставили провинившегося заплатить за содеянное дорогую цену, а потому, что хорошо понимаем сугубую никчемность самой обиды. Истинное прощение возможно лишь тогда, когда мы способны осознать и эмоционально воспринять тот факт, что не было и нет ничего такого, что требовало бы нашего прощения. И превыше всего - мы не должны осуждать или ненавидеть.
Мы сами допускаем серьезную ошибку, когда ненавидим человека за его промахи, когда осуждаем его или причисляем к определенной категории людей, путая личность человека с его поведением, или когда мысленно назначаем "цену", которую ему следует заплатить, чтобы заслужить наше уважение и милостивое одобрение.
Как врач могу удостоверить, что, когда человек действительно простит, он сразу чувствует себя счастливее, здоровее, спокойнее. Хочу подчеркнуть, что речь идет именно об исцеляющем прощении.
МАКСВЕЛЛ МОЛЬЦ Я - это Я, или как стать счастливым